Темрюк Идарович

В июле 1557 года в Москву отправилось кабардинское посольство во главе с Канклычем Кануковым с заявлением, гласившим: «А пришел от братии, от кабардинских князей черкаскых от Темрюка Идарова (старшего князя Идаровой Кабарды. – Ч. К.) да от Тазрюта-князя бити челом, чтоб их государь пожаловал, велел им себе служите и в холопстве их учинил, а на Шавкала (глава крупного кумыкского владения в Дагестане. – Ч. К.) бы им государь пожаловал астороханским воеводам велел помощь учините. Да говорил Канклыч-мурза Черкаской. – Только их государь пожалует, учинит у себя в холопстве (подданстве. – Ч. К.) и помочь им учинит на недругов так же, как их братью пожаловал черкаских жаженьских князей Машука и Себока з братьею с их, и с кабартинскими черкасы в одной правде и в заговоре иверской (Кахетия. – Ч. К.) князь и вся земля Иверская и государю с ними же бьют челом, чтоб государь царь великий князь Иван IV их потому же пожаловал, как и тех всех»1.

Русское правительство, изучив просьбу Канукова, взвесив все за и против, решило принять кабардинских князей с их вассалами и народом в подданство России.

Акт вхождения Кабарды в состав Русского государства был совершен с условием сохранения за кабардинскими владельцами права их власти.

Событие это сыграло огромную роль в исторической судьбе адыгов. Оно создало «благоприятные условия для экономического и культурного обмена между народами, населяющими Кабарду и Балкарию, русским и другими народами страны»2.

В ответ на просьбу посольства Канукова Иван Грозный, как известно, принял Кабарду и западных черкесов под свое покровительство.

С 1557 года кабардино-русские отношения не прерывались, напротив, сближение становилось все более тесным. Акт вхождения Кабарды в состав Русского государства ни в коем случае нельзя сравнивать с присоединением к России, например, Казанского и Астраханского ханств. Ни в Кабарду, ни в Адыгею, ни в Черкесию не посылались тогда представители царской администрации, не подвергалась изменениям их территориальная целостность, на что и указывает Е. Н. Кушева3.

Присоединение новых земель к Русскому государству (даже и формальное) и начале XVII века отразилось в наименовании царского титула, в котором появились, в частности, слова о государе «Кабардинской земли, черкасских и горских князей».

Закавказье еще не приобрело в середине XVI века приоритетного значения для московских политиков. Видную роль там играла Кахетия, которую Турция и Иран пытались подчинить своему господству. Тем более популяр ной становилась идея восточногрузинских феодалов о сближении с Росси ой. А имея противника в лице враждебного Москве шамхальства из-за конфликтов между кахетинскими князьями и лезгинами первым было выгодно и сближение с северокавказскими народами, также находившимися в кон фликте с шамхалом. Таким образом, обращение кахетинцев к России имело исторические основания и не противоречило интересам Кабарды. Судя по всему, кахетинские и кабардинские владетели в 1557 году действовали по взаимному согласию.

О том же заявил царю и Канклыч Кануков; он сказал, что кахетинский правитель «с кабардинскими в одной правде и в заговоре»4.

В октябре 1558 года «приехали из Черкас (Кабарды. – У. К.) ко царю и великому князю Темирюковы княжие дети большого князя из Кабарды Булге рук-мурза (Беберюк. – Ч. К.) да Салнук-мурза бити челом, чтобы государь их жаловал… и оборонь учинил от шевкальского государя».

Шамхальство не оставалось в стороне и также направляло послов к Ивану IV «з челобитьем на кабардинских князей, чтобы государь оборонил от холопей своих».

Иван Грозный, осведомленный о тяготении шамхала и тюменских ханов к Крыму и о их нападениях на Кабарду, относился с осторожностью к подоб- нмм просьбам. Угрожали в то время Кабарде с северо-запада и кочевники Малой Ногайской орды (Придонье, Прикубанье) 5. В связи с этим воевода Ас трахани Иван Черемисинов выступил с войском «на шевкал и Тюмень».

С Черемисиновым были стрельцы, казаки и «астраханский люд». Взяв Тарки, воевода вернулся в Астрахань. Есть сведения и о совместных походах русских и кабардинцев против шамхала6.

Поход Черемисинова был вызван конфликтом шамхала и Темрюка и сно тениями первого с Турцией и Крымом, невыгодными для России, что нашло отражение в делах Посольского приказа за 1553,1567,1569 годы. В 1570 году гурки заявили русскому послу в Константинополе, что «все земли – черкасы и кумыки и крым-шевкалы – государя нашего и вера наша»7. Турция и Крымское ханство стремились укрепить свои позиции в Дагестане, что определен ным образом сказывалось и на северокавказской политике России.

Иван Грозный, приняв Кабарду под свое покровительство, рассчитывал распространить свое влияние и на другие кавказские княжества, путь к которым лежал через кабардинские земли. Вхождение Кабарды в состав Русского государства «имело значение для установления более тесных связей с Россией и с другими народами, населяющими Кавказ и Закавказье, в частности с грузинским народом».

Темрюк Идаров сыграл весьма важную роль в истории своей родины. Сохранившиеся документы позволяют составить более или менее полное представление о его деятельности.

Именовался он большим, или верховным, князем, хотя и не смог добиться безоговорочного подчинения со стороны всех кабардинских князей. Он пытался привести их в «послушание себе», взимать с них дань, что вызвало противодействие. Суть в том, что Кабарду тех далеких времен еще нельзя было считать единым и прочным государственным образованием: возникали те или иные союзы удельных феодалов, скрепляемые договорами на общем совете, называемом хасой. Князья выплачивали друг другу «заклады» для упрочения подобных объединений.

Делая ставку во внутренней политике на централизацию власти, Темрюк, находясь в конфронтации с шамхальством, установил связи с Грузией, и, наконец, по его инициативе Идарова Кабарда связала свою судьбу с Россией. Цели Темрюка по централизации власти полностью совпадали с общим направлением российской политики на Кавказе. Усиливая влияние Идарова, Иван IV заботился и о безопасности своих юго-восточных окраин.

Надо принять во внимание и то обстоятельство, что в середине 50-х годов XVI столетия между Азовом и Северо-Западным Кавказом появились улусы Малой Ногайской орды, возглавляемой Казыем Урановым, кочевавшим со своими людьми в междуречье Кубани и Дона и тяготевшим к Турции, в то время как Большие Ногаи формально считались союзниками русских. Крымский хан называл Казыя-мурзу «каменной стеной крымскому юрту и Азову»8. Кстати, надо заметить, что к появлению Малой Ногайской орды в Прикубаньи был причастен и кабардинский тесть Уракова Пшеапшоко Кайтукин. Позднее, благодаря поддержке Крыма и Кайтукина, владения Казыя простирались от Пятигорья до бассейна Кумы и Маныча, что подтверждает астраханский документ той поры: «Иштрева князь кочует по Маныче и Куме, в Пяти Горах, где прежде кочевал Казыев улус».

Кочевья Малых Ногаев и их протурецкая ориентация осложняли внешнюю политику верховного князя Кабарды. Казый, естественно, помогал враждебной по отношению к Темрюку княжеской группировке. В 1577 году Ураков погиб во время одного из своих набегов на Кабарду.

Значительно упрочились русско-кабардинские связи после женитьбы Ивана IV в августе 1561 года на дочери Темрюка Идарова Гошаней (Кученей), при крещении названной Марией.

Брак Ивана Грозного имел политическое значение и для Кабарды, и для России, способствуя, прежде всего, ослаблению крымских позиций на Северном Кавказе. Е. Н. Кушева пишет: «Известны постоянные родственные связи адыгских феодалов с ханами Крыма. Когда в 1561 г. Иван Грозный послал сватов к жанеевскому князю Сибоку и кабардинскому князю Темрюку, московское правительство, несомненно, преследовало политические цели, противопоставляя свои планы сватовства брачным связям султана и хана»9.

Вскоре после бракосочетания Иван Грозный направляет в Кабарду Никиту Голохвостова и Ивана Федцова. Послы должны были выразить Темрюку «государеву радость» по поводу того, что он «взял за себя» его дочь. Посольство привезло царское «жалованье» – «платье и деньги, и купки, и ковши, и иные суды серебряные». Слухи о царской женитьбе на дочери Идарова быстро распространились среди других кабардинских владетелей, которые «учали быть послушны и дани ему учали давати и во всей учинился в Темгрюкове княжой воле».

Совершенно очевидно, что, выдавая дочь за Ивана IV, Темрюк стремился прежде всего к централизации власти в Кабарде. И он не ошибся: положение верховного князя заметно упрочилось, хотя ни в XVI столетии, ни позднее Кабарда не стала единым государством: феодальная раздробленность не была преодолена. Летописи говорят, что Идаров действительно укрепил свое влияние в Кабарде и сумел противостоять турецко-крымской агрессии10.

Брачный союз Марии Темрюковны и русского царя вызвал принятие православия рядом кабардинских князей, что, кстати, не прервало их добрых отношений с родственниками-мусульманами. Крещение кабардинских, черкесских, ногайских и других князей-магометан торжественно обставлялось в Москве и других городах Руси, о чем писал в свое время Н. М. Карамзин: «Вера… насажденная между Черным и Каспийским морями в самые древние времена империи Византийской, еще не совсем угасла в сих странах; остались ее темные предания и некоторые обряды… князья крестили детей своих в Москве, отдавали их на воспитание царю, – некоторые сами крестились»11. Перечисляет Карамзин и князей, принявших христианство. Это – сын Сибока Кудадек (в православии – Александр), сын Темрюка Салтан (Михаил), учившиеся «грамоте» в Москве.

Укреплению власти Темрюка способствовали и другие его шаги, в результате которых после установления отношений с Россией связи верховного князя с ханом Большой Ногайской орды Исмаилом еще более укрепились. В 1560 году Исмаилу было предложено Москвой действовать «заодин» с кабардинскими князьями и князем Дмитрием Вишневецким, впоследствии изменившим Ивану IV и «объехавшим» к польскому королю Сигизмунду Августу.

Более тесными стали связи кабардинцев «по женитьбе в свойстве» и с Астраханью. Астраханский властитель Аккубек, например, был женат на черкешенке; имел родственные отношения с черкесами и царь Ямгурчей. Враждующие группировки кабардинских феодалов породнились с такими же антагонистическими ногайскими кланами (Исмаила-мурзы и Юсуфа-мурзы). Казый Ураков из Малых Ногаев, мы помним, был зятем Пшеапшоко Кайтукина.

Активное сближение Кабарды с Россией было замечено в Турции и в Крыму. Войска Оттоманской империи помогали крымским ханам в столкновениях с русскими ратниками, турецкая дипломатия вела закулисные действия на Кавказе. Проведение политического курса России диктовались и падением «избранной рады» (1562-1563), и утратой Москвой влияния в Западной Черкесии, отказом Исмаила участвовать в Крымском походе на стороне русских войск, изменой Вишневецкого и разрывом перемирия с Польшей.

Российские политики пытаются в это время завязать дипломатические отношения с Крымом, что помогло бы в подготовке Полоцкого похода, одной из важных операций Ливонской войны.

Отсюда и растущее недовольство турок и крымцев упрочением русско-кабардинского союза. По их наущению против Темрюка выступил шамхал Тарковский вкупе с Пшеапшоко Кайтукиным, Сибоком и Кануком, тяготевшими к Крыму. Именно в это время западночеркесские князья Сибок и Канук стали аталыками двух сыновей хана Магмет-Гирея.

Иными словами, не всех кабардинских князей устраивали наладившиеся отношения между Кабардой и Россией, часть их по-прежнему придерживалась турецко-крымской ориентации, что и порождало, наряду с другими причинами, междоусобицы.

Оппозиция Кайтукина объяснялась и завистью последнего к все более укреплявшемуся положению верховного князя. Наконец, Кайтукин понимал, что теряет свое влияние на северо-западе Кабарды (в бассейне Кумы). Очевидно, раздоры между Кайтукиным и Идаровым начались гораздо ранее, еще в годы первоначального возвышения Темрюка над другими князьями. Конфликт обострился после установления союза с Москвой и женитьбы Ивана IV на Кученей. Русский царь дважды посылал «рать» Темрюку в помощь против Кайтукина. О втором случае такой помощи писал Дженкинсон, который не мог получить пропуска в Персию, поскольку царь «воюет с черкесами». Произошло это в 1562 году, когда «черкесские князи Темгрюку-князю были непослушны»15.

Кроме Кайтукина, жанеевцев Сибока и Канука, против Темрюка выступали Казый Ураков Малоногайский и шамхал Тарковский.

Своих сил для отпора врагам Идарову недоставало, поэтому он обратился за помощью к Москве. Иван Грозный отправил в Кабарду воеводу Г. С. Плещеева и стрелецкого голову Г. Вражского с отрядом в 500 стрельцов и 500 казаков «ис Казани и из Астрахани для бережения» Темрюка и его подданных. Они должны были жить у него, охранять его владения и участвовать в его походах.

Борьба с Кайтукиным завершилась победой Идарова: 3 октября 1563 года Плещеев вернулся в Москву с донесением о разгроме кайтукинских сил. Плещеев заявил царю, что Темрюк Идаров «воевал Шепшуковы (Пшеапшоковы. – Ч. К.) улусы да воевал Татцкие земли близи Скиньских городков и взяли три городки: город Мохань, город Енгирь, город Кавен и мурзу Телишку убили… А те городки были Шепшуковы-княжие, и люди тех городков добили челом Темрюку-князю… и воевали землю их одиннадцать дней, и взяли кабаков Мшанских и Сонских сто шестьдесят четыре, и людей многих побили и в полон имали, да взяли четырех мурз: Бурната, Ездноура, Бурнака, Дудыля»14.

Побежденные обязались платить Темрюку дань. В итоге похода Темрюка и Плещеева земли Кайтукина на Куме и дальше отошли к Идарии. О перечисленных русским воеводой городах ничего конкретно сказать нельзя. Возможно, летописцы исказили названия, поскольку их адыгские звучания были для них непривычными.

Российская помощь Темрюку, его соратникам и последователям была не только военной. Случалось, московские дипломаты, имея в виду интересы верховного князя Кабарды и понимая, что они, эти интересы, совпадают с общей политикой государства, действовали в том же русле. Афанасий Нагой получил повеление «пытати» у крымского хана «про Сибока и про Канука», чью сторону они приняли в борьбе между Идаровым и Кайтукиным.

Посольства Ивана IV в Кабарду отправлялись несколько раз. 20 июня 1563 года в Идарию приехал Семен Ярцев, «сын Нарматский».

Е. Н. Кушева приводит данные о том, что 20 июня 1563 года Иван Грозный «отпустил в Черкасы к Темрюку-князю черкасских князей, которые служили государю, а жили в Москве, Кечмюзюкина-князя, да Тюмку-князя с товарищи по Темрюкову челобитью», и делает вывод об участии кабардинских конных отрядов в военных действиях русских в Ливонии, где был и «князь Михаил Черкасский… с черкасскими людьми»15, сражавшимися тогда под Полоцком.

Об отъезде Семена Ярцева царь поставил в известность Исмаила Ногайского, чтобы тот договорился с Темрюком, как «против своих недругов стояти».

Междоусобная борьба феодалов на Северном Кавказе, в которую приходилось вмешиваться московским властям, сопровождалась в 1550-1600 годах набегами одних племен на другие. Летописи 1564 года не упоминают о междоусобицах. Видимо, на время борьба утихла. Известно, что тогда к Темрюку Грозный послал И. П. Новосильцева – «в Черкасы кабардинские с споим жалованьем».

Союз Кабарды и России благотворно повлиял и на другие стороны московской политики. В 1563 году Дженкинсон предлагает «посланцу от грузинского царя» снестись с русскими «через страну черкесов, пользуясь благоволением Темрюка, короля названных черкесов, на дочери которого царь недавно женился». Послы Грузии от иверийского царя Левана во главе с кизитским митрополитом Яковом в 1564 году, побывав в Москве, посетили Астрахань и Кабарду и лишь потом возвратились в «Грузинскую землю».

Серьезной помехой Ивану IV на пути к централизации власти были бояре. Ливонская война и выход к Балтике их не интересовали, – главной боярской заботой было сохранение сословных привилегий. В борьбе с боярской оппозицией царь опирался на служилое дворянство, что и привело к созданию опричнины (1565-1572), которая должна была служить ослаблению родовой аристократии, противодействующей процессу централизации и стремившейся «забрать себе все, принадлежащее богатым монастырям, городам и купцам»16.

Учредив опричнину, царь 2 февраля 1565 года разделил «все царство и самую столицу на две части: земщину – государственное имущество и опричнину, и – уделы царя и царевичей»17. Возвратившись из Александровой слободы, он остановился в доме своего шурина Михаила Темрюковича Черкасского и велел построить себе дворец не в Кремле, а на Воздвиженке против Турецких ворот, на месте двора Михаила Черкасского.

В первом опричном отряде числилось 1000 человек. Интересно, что жена Ивана IV Мария Темрюковна, по свидетельству Генриха Штадена, советовала супругу создать особый отряд из верных людей в 500 стрельцов для охраны царской семьи «и днем и ночью».

В июне 1565 года в Москву прибыл сын Темрюка Мамстрюк, направившийся по приезде в Александрову слободу, как приказал царь. Именно в ту пору Турция и Крым планируют захват Астрахани, Среднего и Нижнего Поволжья, собираясь построить здесь свои крепости и воспрепятствовать закреплению России на Тереке.

Мамстрюк обратился к Ивану IV, что снова многие кабардинские князья Темрюку «непослушны во всем» и ему нужна военная помощь. В сентябре 1565 года царь «отпустил в Черкасы с Мамстрюком-князем Темгрюковичем по его отца челобитью» отряд ратников и казаков во главе с Иваном Дашковым и Матвеем Ржевским.

Все это лишний раз подтверждает заинтересованность российских властей и лично Ивана IV в постоянных контактах с Кабардой и выполнении перед нею союзнических обязательств.

Поддержка Россией желания Темрюка покончить с междоусобицами принесла свои плоды. Иван Дашков и Матвей Ржевский «со товарищи» находились в Кабарде несколько месяцев «и черкасские места, Шапшуковы кабаки з братьею многие воевали, и полону и животов имели много». Турция и Крым, конечно, знали о борьбе приверженцев Идарова против сторонников турецко-крымской ориентации, ибо «князья Сибок и Канук искали помощи у крымского хана Девлет-Гирея (1551-1577) против Темрюка Идаровича».

Дашкову и Ржевскому с войском пришлось противостоять не только отрядам Кайтукина, но и сторонникам Крыма и Турции – западным черкесам: «И черкасские князи… многие собрався, на князя Ивана Дашкова и на Матвея дьяка с товарищи приходили и дело с ними делали».

Новые осложнения возникли в Кабарде в 1566 году. Пользуясь междо усобными стычками кабардинских князей, щамхал Буда принял сторону Кайтукина и вступил со своими отрядами в Кабарду. Темрюк и его сподвижники наголову разбили шамхала; он сам и его брат погибли в бою. Было совершено несколько ответных походов на шамхальство19.

Совершенно очевидно, что после присоединения Кабарды к Русскому государству Иван IV и его правительство были постоянно заинтересованы в поддержании и укреплении дружественных связей с Кабардой и были верны своим обязательствам союзников.

Но занятая Ливонской войной Россия не имела возможности из года в соддержать в Идарии свои войска, – отдельные же походы с военной целью, успехи русских ратников и кабардинских воинов в борьбе с «незамиренными» князьями носили временный характер. После победных демаршей против оппозиции Пшеапшоко Кайтукина русские ратники уходили, а враги Темрюка, оправившись от поражения, начинали все сызнова. Темрюку в который раз надо было обращаться в далекую Москву за помощью, которая приходила не сразу при тех способах передвижения.

Именно в то время между кабардинцами и русскими зарождались чисто добрососедские отношения, поскольку на берегах Терека были русские поселения, – факт, привлекавший внимание многих историков-кавказоведов.

По мнению И. Д. Попко, В. А. Потто, М. А. Караулова, Г. А. Ткачева и других исследователей (правда, они не называют источников своих данных), гребенские казаки появились в Центральном Предкавказье (на берегах Терека п Сунжи) еще до того времени, когда здесь была построена первая русская крепость на Тереке. Есть об этом сведения и у Н. М. Карамзина, В. Н. Татищева, И. Л. Дебу, А. Ригельмана, С. М. Броневского, И. Кравцова, А. Ржевуцкого и других ученых прошлого, считавших, что первые казаки на Тереке, гребенцы, пришли сюда в середине XVI века с Дона, Волги и из других мест. Этой же точки зрения придерживаются и многие историки более позднего времени. М. Н. Тихомиров считает, например, что Терский городок был основан в 1567 году. С. А. Белокуров, согласно крымскому статейному списку № 10), называет 1563 год, то есть то время, когда Иван Грозный «послал в Черкасы Пягигорские, к Темрюку-князю» своих воевод20.

Ш. А. Месхиа и Я. 3. Цинцадзе в связи с этим утверждают: «Россия в 1563 году уже имеет довольно большой гарнизон в Черкесии и, по существу, вклинивается между крымскими татарами и дагестанцами. В сложившейся обстановке Россия искала себе союзника среди кавказских народов, чтобы, закрепившись на юге, окончательно подавить подстрекаемых Турцией крымцев и дагестанцев»21.

Итак, первые русские поселенцы по-соседству с кабардинцами, кумыками, чеченцами и другими горскими народами появились в Центральном Предкавказье в 60-е годы XVI века. О том же пишет и М. Н. Тихомиров: «… ко второй половине XVI столетия относится появление постоянных русских поселений на Северном Кавказе. Это произошло вскоре после завоевания Казани и Астрахани, точнее сказать, в период окончательного падения независимости Казанского и Астраханского ханств»22.

Причины поселения здесь русских следует искать прежде всего в укреплении централизованного Русского государства, что служило, с одной стороны, росту московского могущества, а с другой – начавшемуся закрепощению крестьянства, росту поборов, ограничению прав, усилившейся эксплуатации народных масс. Недовольные бежали из центральных областей страны на Волгу, Дон, создавая казачью вольницу в среднем течении Терека.

Отдельные ученые дают другую датировку, более раннюю. М. С. Тотоев, рассматривая социально-политические причины появления казаков на Тереке, пишет о том, что как будто в 1555 году в Москве побывало посольство «кабардинских черкас», в котором уже принимали участие гребенцы. Историк считает, что между бегством последних из России и их поездкой в Москву «из черкас» должно было пройти немало времени, иначе у казаков не могло возникнуть желания принять участие в посольстве, ибо они числились на родине беглыми. Наконец, по мнению Тотоева, сам факт наличия переселенцев из России в составе кабардинской делегации свидетельствовал о давности добрососедских связей между русскими и кабардинцами.

Т. X. Кумыков пишет, что «большое значение в установлении и расширении политических и экономических связей Кабарды с Русским государством имело образование в первой половине XVI века на Северном Кавказе русских казачьих поселений. Первые русские поселенцы на Кавказе известны в истории под названием гребенских»23.

Ссылаясь на И. Д. Попко, некоторые историки пришли к выводу, что первыми на Тереке появились жители Червленого Яра – «еще с первой четверти XVI в.», подтверждая и участие гребенцов в кабардинской депутации к Ивану IV, который якобы пожаловал их «рекою вольною Тереком Горынычем, что от самого гребня до сине моря… до Каспийского» и велел им нести на новом месте «государеву службу».

По-видимому, утверждения эти ошибочны, ибо документально установлена дата приезда кабардинского посольства в Москву – 1557 год. Сведения же М. С. Тотоева о посольствах 1552, 1555 годов не подкреплены вескими доказательствами.

Султанская Турция и Крым были обеспокоены появлением русских па Тереке. В своем послании Ивану Грозному Девлет-Гирей дает царю попить нежелательность для него этого и заканчивает письмо требованием: «И по хочешь дружбы и мир, и тот город (Терский. – Ч. К.) вели снесть, не похочешь и ты бы наших послов отпустил и мы бы твоих отпустили. Так бы еси ведал: мехе нас более ссылки не будет. Кому что ни даст бог милосердный – даст, и мы за свой сором учнем стоять»24. По этому поводу заседала Боярская дума, ответившая хану отказом.

Появление гребенских казаков в нижнем и среднем течении Терека и Суп жи отвечало хозяйственным и стратегическим интересам России. Терек обе спечивал сообщение с Каспием и Волгой. Тут же проходили караванный путь Иран – Дербент – Москва и дорога в Грузию. Кроме того, места эти были бога ты зверем, пушниной, рыбой. В. А. Потто указывает на другие хозяйствен и ые соображения: между Терским и Сунженским хребтами лежала безводная долина Алхан-Чурт, где были пастбища для скота и пахотные земли, питаемые подпочвенными источниками 25. Места эти имели и торговое значение, на ходясь в центре тракта, связывающего Каспий с Черным морем.

Поселения казаков постепенно разрастались за счет беглых крестьян из России.

В то время, когда на терском берегу осваивались гребенские казаки, в 1567 году, по просьбе Темрюка для его «бережения от недругов», у впадения реки Сунжи в Терек была построена первая русская крепость с гарнизоном.

Возведение крепости на Северном Кавказе, как и появление здесь гребенских казаков, отвечало стремлению России иметь здесь сторожевые по сты для защиты своих юго-восточных границ и противодействия турецко крымским притязаниям. Объективно же русские воеводы содействовали сохранению целостности Кабарды.

Кабардинский народ в целом положительно относился к возникновению на его землях «русских городов», защищавших его от набегов султанских аскеров и крымцев. Северо-восточные горские сообщества – Гуней, Кургалой – также получили царскую охрану.

Численность гребенских казаков на Тереке во второй половине XVI века доходила до тысячи человек. Г. А. Кокиев пишет, что «в 1623 году было обо щано царское жалованье на 30 атаманов и 470 казаков. Можно поэтому полагать, что тогда число всех казаков простиралось до 1500 чел. муж. пола».

Между горцами и казачьими поселенцами возникали экономические и культурные связи. Объединяла их меновая торговля: у горцев гребенцы по лучали хлеб, лошадей, одежду, предметы быта; русские же предлагали соль, фрукты, овощи, изделия ремесленников и кустарей. Взаимовлияние в мате риальной и духовной сферах сближало народы. В эпосе гребенских казаков, к примеру, налицо заметные следы горских фольклорных сюжетов и стиля.

По замечанию В. Немировича-Данченко, на Тереке казачьи легенды и сказки носят приметы заимствования из эпоса коренных жителей Северного Кавказа. Передавались и черты внешнего облика: казаки нередко женились на горянках. И. Д. Попко писал: «Гребенская женщина во множестве случаев была местного происхождения. Она сообщила гребенцу… живые черты южного аборигена»26.

О примечательном типе гребенского казака говорил в свое время доктор Гильченко на заседании Антропологического общества при Петербургском университете: «Вследствие недостатка русских женщин, казаки брали жен у соседей… кабардинцев, кумыков и ближайших своих соседей. Эти браки составляли в стародавние времена самое заурядное явление, и путем смешения образовался особый могучий тип гребенского казака и казачки, остатки которого и по сей час встречаются изредка. Поразительная физическая красота и крепость этого типа общеизвестна. В течение более чем 300-летней жизни среди различных кавказских племен происходила постоянная метизация путем браков и путем совместной вековой жизни. Сплошь и рядом среди казаков часто попадается тип красавца-горца»27.

Все это не могло не служить дальнейшему сближению кавказских народов с Россией, упрочению между ними дружественных отношений. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что инициатива такого сближения исходила от самих народов Кавказа, тяготевших к русским по причине военной опасности. По их желанию и строились на Тереке и в других местах в то время русские крепости.

Укрепления гребенцов, начиная с 60-х годов XVI века, располагались на правом берегу Терека28. Темрюк Идаров конечно же поддерживал с гребен- скими казаками добрые отношения. Именно казацкие поселения и стали форпостами крепнущей дружбы не только между властями обеих сторон, но и между простыми людьми.

Турция и Крым постоянно стремились ослабить русское влияние в Кабарде и требовали снести Терский городок, чего в конечном счете им добиться не удалось опять-таки ввиду того, что присоединение Кабарды к России имело решающее значение в исторической судьбе горцев. Это нанесло удар по экспансионистским планам Ирана, Турции, Крыма. В длительном противостоянии России и Турции горцы немало способствовали неудачам здесь турецкой армии. В итоге Турция в этих войнах потерпела поражение, Крымское ханство было разгромлено, а Кабарда осталась в составе Русского государства29.

Военно-политические и экономические связи, возникшие между Кабардой и Россией с 1557 года, в известной мере служили повышению безопасности других народов Кавказа, а «участие кабардинцев и русских в совместной борьбе против турецких и крымских агрессоров укрепляло взаимную дружбу через долгое боевое братство»30.

В начале 60-х годов XVI столетия Турция усиливает свое давление на Россию. После завоевания Казани и Астрахани русскими Порта не оставляет попыток упрочить свои позиции на Северном Кавказе, в Астрахани, Ногайских степях31, о чем в Москву сообщает в феврале 1564 года Афанасий Нагой.

В намерения турецко-крымских политиков входило направить войска по Дону на «большие суды», доплыть до реки Иловли, а затем через Переволоки выйти к Волге и доплыть до Астрахани. По дороге возвести три крепости (две – у Переволок, одну – возле Астрахани). Предполагалось и сооружение канала – «перекопа», где соединялись бы Волга и Дон.

«Московское дело» планировалось на весну. Однако тогда совместный турецко-крымский поход не состоялся.

Обострение русско-крымских отношений во многом объяснялось укреплением кабардино-русских связей32. Османской империей и Крымом постройка опорного поста России на Тереке расценивалась как прямое вмешательство в дела северокавказских народов. Недаром Девлет-Гирей посылал своего чауша Али в Москву, требуя отдать ему Казань и Астрахань.

Осенью же 1567 года Девлет-Гирей направил в Кабарду войско, возглавляемое тремя его сыновьями. Темрюк Идаров отразил нападение татар.

В Москве об этом стало известно из грамоты крымского калги (так именовался высший, после ханского, титул в Крыму, часто – наследник престола), который похвалялся перед русским царем своим набегом на «кабардинских черкас». Вот часть текста грамоты: «Ходили есьмя того места смотрити, где на Терки город поставили, и воевали есьмя кабардинских черкас, и вся рать наша навоевалася, полону взяли больше дватцати тысяч, что было животины и овец, то все отгонили». Аналогичную грамоту послал Грозному второй сын хана Адиль-Гирей33.

Количество пленных, думается, изрядно преувеличено, хотя в какой-то мере позволяет судить о густонаселенности кабардинских земель в XVI столетии, что подтверждает свидетельство Дж. де Лукки, писавшего: «От Темрюка до Кабарды восемнадцать дней пути. Страна очень населена… Эти (кабардинские. – Ч. К.) деревни повинуются московскому царю и некоторым мурзам».

Об опустошительных набегах крымцев на кабардинские земли известно и из других источников. Есть сведения и о том, что в марте 1567 года Селим II через «Маамета-чауша», посланного им в Бахчисарай, просил у Деи лет-Гирея «черкасских ребят и девок чистых 300 человек». Хан пообещал, как только «зберет» из пленников требуемое количество рабов, пришлет «с Мустафою-агою».

Гезар Фенн пишет о том, как попадали в Крым черкесские и кабардинские пленные: «Крайний предел черкесов, обитающих в Таманском округе… составляют черкесы Жане; у них еще действуют вообще постановления шириата. Брать с них невольников непозволительно. А от Жане вплоть до черкесов Кабарды это места войны: брать у них полонянников позволительно… Они из страха покоряются ханам… ежегодно его величеству хану, калге и нур-эддину- султану преподносят черкесских невольников под именем подарка…»

Сведение это требует комментариев. Жанеевцы были на привилегированном положении потому, что, во-первых, подчинялись шариату, а во-вторых, – «высокой державы» судьям (турецко-крымским ставленникам). Что же касается «мест войны», то понятно: именно здесь турки и татары получали ощутимое военное противодействие. «Из страха» покоряться ханам могли лишь отдельные западночеркесские племена, селившиеся в низовьях Кубани и зависевшие от власти султана и хана.

Девлет-Гирей продолжал вынашивать агрессивные планы. Незадолго до Астраханского похода к нему прибыли гонцы шамхальства, которое намеревалось принять сторону турок и крымцев и послать свое войско к Астрахани.. Пообещал шамхал также выдать русского посла, приехавшего договориться о постройке на шамхальской земле городка Овечьи Воды.

Ногайцы не примкнули к турецко-крымско-шамхальской коалиции.

Селим II, готовясь к походу на Русь, рассчитывал использовать татарских и других ханов и князей Поволжья, желавших вернуть свои привилегии, утраченные после завоевания Казани и Астрахани Россией.

Мы подробно останавливаемся на этом, чтобы еще раз показать, в какой сложный узел переплелись события тех бурных лет XVI века, когда верховным князем Кабарды был Темрюк Идаров. К войне привели – усиление российских позиций на юге и юго-востоке, в частности в Казани, Астрахани и Кабарде, а значит, потеря Турцией и Крымом выгодных торговых путей, на которых туркам и крымцам противостояли теперь кабардинские князья, присоединившиеся к России. Повлияли на султана и западные политики, не желавшие возвышения Руси, которая в то время победно завершила первый этап Ливонской войны, и целый ряд других причин, о которых здесь нет необходимости говорить.

Астраханский поход 1569 года для Турции и Крыма завершился безрезультатно. Селим II даже получил тогда прозвище «несчастливого»34.

Все перипетии похода нас в данном случае не интересуют, и упоминаем мы об этом лишь для того, чтобы показать, насколько опасна была эта агрессия не только для России, но и для народов Северного Кавказа. Поражение турок под Астраханью в 1569 году имело огромное международное значение. Русский посланник в Италии сообщал, что в 1570 году «во фрянские (итальянские. – Ч. К.) городы весть пришла, что Асторохани не взяли, а людям учинился великий урон. И фрянки деи о том возрадовались, меж себя учали говорити: «Государь, деи, московский, – великий и кому, деи, против его стояти. А от неверных, деи, его бог оборонял».

В русско-турецких отношениях XVI века есть еще один нюанс, заслужи нающий внимания. Оправдывая свою агрессивную политику, султан пытал ся обосновать ее якобы имевшими место притеснениями мусульманского населения в тех областях, что вошли в состав России. Иван IV указывал на несостоятельность подобных утверждений: «Всякий иноземец в своей вере живет», – писал он в грамоте, отправленной Селиму II с Иваном Новосильцевым, посланным в Турцию для переговоров о мире.

Сооружение же Терского города царская «Наказная память» объясняет просьбой тестя Ивана Грозного князя Темрюка Идарова о помощи и защите от нападений извне.

После поражения в 1569 году турки, как видно, поняли, что овладеть Поволжьем и Астраханью – задача для них непосильная, и потому предме том турецко-крымских переговоров отныне становится не Астрахань и Казань, а Кавказ, то есть все те же сетования на нежелательность для Турции Терского городка, ставшего своего рода яблоком раздора между Россией и Портой. Еще в 1569 году, когда Девлет-Гирей «волочил» отступавших турок «кабардинскою дорогою», «черкесы у них людей» многих пленили. Однако неоднократные требования Оттоманской империи снести Терки продол жались, как продолжались и набеги на земли Темрюка Идарова. В том же 1569 году калга Магмет-Гирей «с дороги сошел в Черкасы»35. Крымские татары вторгаются в пределы Кабарды и в 1570 году (одновременно с нападени ем на Русь). Пшеапшоко и Асланбек Кайтукины, враждующие с Темрюком, уговорили Девлет-Гирея отпустить царевича Адиль-Гирея «воевати Таперу ко [Тапсаруко Талостанова] да Темрюка». Было это весной. Русские полки 2 мая ночью неприятеля «побили, языки поймали», многих татар взяли в плен, и крымцы отступили.

Новый поход Крыма на Русь снова завершился поражением. Неуспех сопутствовал и Адиль-Гирею, направившемуся в 1570 году «в Черкасы» со своим войском. Кабардино-черкесские всадники разбили татар. Адиль Гирей попросил у отца «пищальников», но тот приказал сыну возвратиться в Бахчисарай. Царевич, невзирая на повеление хана, напал на «баазытцких черкас» (абазинов). Нагой писал 30 июля, что тот «воевал деи черкасы Баизытцкие. Темрюк деи князь з детьми Баазытцким черкасам приходил помо гати, и был деи Темрюку-князю со царевичем бой, и Темрюк деи князь з бою съехал ранен, а двух сынов Темрюковых, Мамстрюка да Беберюка, царевич Адиль-Гирей на бою взял и привел с собою ко царю в Крым»36.

Кабардинцы и абазинцы то сражение проиграли. Битва произошла на реке Ахупс. Известие о ней дошло до нас в виде песни, записанной Ш. Б. Ногмовым. В ней описывается битва и ранение князя Темрюка.

Вот первый ее вариант в переводе на русский язык С. Липкинa.

ПЕСНЯ О ТЕМРЮКЕ

Семь месяцев трудных сидел ты в седле,

Доспехи надев боевые.

Ты благо принес кабардинской земле,

Открыл нам просторы России.

Хоара-скакун ускоряет свой бег,

А всадник отважен и строен.

Горячие пули ты сыплешь, как снег,

Темрюк – предводитель и воин.

В песках Саркамыша разил ты врагов,

Разил их с отвагой геройской.

В ущелье Ахупс, у морских берегов,

Привел ты московское войско.

Враги разбежались, таясь по лесам,

Страшила их мощь удалая.

Но быстро ты мчался вослед беглецам,

За шиворот пеших хватая.

Хоара-скакун оглянулся вокруг.

Не слышит он шума движенья:

Один лишь Темрюк, предводитель Темрюк,

Остался на поле сраженья.

Он скачет один на красавце-коне,

И нашей хвалы он достоин:

Ста воинов славных сильней на войне

Вот этот единственный воин.

«Хотя б этот воин исчез на денек, –

Пройти мое войско смогло бы!» –

Так молвил Гирей, проклиная свой рок,

Так молвил и лопнул от злобы37.

Неудача в сражении при Ахупсе заметно ослабила позиции как самого Темрюка, так и русских на Северном Кавказе.

Песня же, как всякое фольклорное произведение славя силу и храбрость героя, тем не менее выдает желаемое за действительное, «злой рок» проклинает не побежденный, а победитель, хотя указание на то, что Темрюк остался один на поле битвы, говорит о другом.

В 1570 году Темрюк скончался от полученной в бою раны. По завещанию Темрюка Идарова, пишет Шора Ногмов, он был «зарыт в землю на коне и в полном вооружении» в междуречье Чегема и Баксана, «над ним вместо памятника насыпан высокий курган»38.

Девлет-Гирей задумывает новый набег на Кабарду, отправив туда все тех же Магмета- и Адиль-Гиреев.

Часть адыгских народов снова попадает в зависимость от Турции и Кры ма. Хан требует дани людьми, разоряет кабардинские аулы. Нападения татар не укладывались в понятие обычных военных действий. Это были варвар ские набеги с резней, гибелью мирных жителей, пожарами и беспримерной жестокостью.

Селим II продолжал в своих требованиях к Ивану IV настаивать на от крытии «астраханской дороги» через Северный Кавказ и об уходе русских с Терека. Россия была вынуждена в 1571 году в силу сложившейся обстановки уступить требованиям Турции и снести Терки39.

Междоусобицы адыгских феодалов, разжигаемые крымскими и турецки ми агентами, битва при Ахупсе, схватки с Магмет-Гиреем и Адиль-Гиреем на «московских украинах» были продолжением планов захвата Астрахани, что могло бы закрыть русским путь на Кавказ и позволить Порте и Крыму получить выход морем на Иран, с которым Турция воевала.

Ивану IV связывали руки Ливонская война, поэтому гарнизон с Терека было решено перевести в Астрахань и таким образом вынужденно ослабить сопротивление России турецко-крымской агрессии (1571).

Кабарда ослаблена, потеряв после сражения при Ахупсе последователь ного союзника России Темрюка Идарова. Сыновья его пленены татарами. Снова разгорается междоусобная борьба, укрепляется протурецки настроенная группировка князей, не стало крепости на Тереке.

Осложняется и внутреннее положение в России. Засуха, недород, голод, происки боярской оппозиции, неспокойно на внешних границах, откуда грозят поляки, шведы, татары и турки.

Иван IV послал в Бахчисарай Богдана Шапкина с грамотой, ведя речь о возвращении сыновей Темрюка – Мамстрюка и Беберюка, взятых «в полон» Адиль-Гиреем. Грозный писал: «Слух до нас дошел, слуги нашего кабардин ского князя Темгрюка впали сыну твоему Адил-Гирею царевичу в руки Темгрюковы княжие два сына, Мамстрюк Беберюк, и ты б для любви Темгрюковых княжих детей Мамстрюка да Беберюка к нам отпустил с моим послом Офонасьем с Нагим, не постоял бы если за них для любви, отпустил бы ее и их к нам, а у нас чего попросишь, мы тебе против не постоим, зане же они слуги нашего Тегрюковы дети княжие»40.

Одновременно грамота направлялась Афанасию Нагому с добавлением сведений о миссии Богдана Шапкина, везущего в Бахчисарай письмо царя с «жалованьем» – платьев мехами и пр. Посланы были дары и главной ханской жене, «большой царице Апшеатме Салтане». Шапкин прибыл Крым в начале января 1571 года, привез с грамотой хану поклон царя Ивана сыновьям Тем рюка, также получившими подарки. Шапкин должен был выяснить, можно ли их выкупить «у самой конечной нужи в полуторе тысяче за человека».

Встреча Богдана Шапкина с Мамстрюком в Бахчисарае состоялась 10 апреля. Сын князя Темрюка получил, помимо грамоты, шубу беличью, соболью шапку, атласный кафтан, сапоги. На словах Шапкин передал, что царь ведет с ханом переговоры о выкупе братьев41.

Готовность русского царя выкупить сыновей Темрюка свидетельствует о его заинтересованности в дружбе с Кабардой в новых условиях, характеризовавшихся усилением давления Османской империи и Крыма на Россию, когда после драматического набега татар на Москву в мае 1571 года был уже снесен Терский город и открыта дорога на Астрахань. Положение России на юге осложняется.

После смерти Темрюка в Кабарде вновь начинаются междоусобицы. Ш. Б. Ногмов пишет о конце XVI века как о времени особенно ожесточенных княжеских столкновений, ослаблявших Кабарду42.

Эмиддио Дортели д’Асколи писал о событиях, происходивших в среде черкесов (ок. 1624-1634 гг.): «Хан отправляется туда… когда какой-нибудь знатный черкес позовет его на помощь, дабы мстить врагу своему, другому могучему князю… Черкесия разделена между многими владельцами. Они более склонны к междоусобицам… и постоянно воюют. Крымцы же охотно оказывают подобную «помощь», ибо знают, что призвавший их феодал отдаст хану 200 или 300 рабов».

Именно междоусобная борьба и представляет собой одну из мрачных, трагических страниц прошлого кабардинского народа.

Период Темрюка Идарова – пример мудрой политики верховного кабардинского князя. Союз с Москвой был надежен и благотворен, способствуя целостности и единству Идарии, как и Кабарды в целом.

Карданов Ч. Э.  «Князья Кабарды». 2016г.

Примечания

1. КРО.Т. 1. С. 5.

2. Правда. 1957.6 июля.

3. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа… С. 233.

4. КРО.Т. 1. С. 5.

5. Смирнов Н. А. Кабардинский вопрос… С. 28.

6. ПСРЛ.Т.13.Ч. 1.С.330.

7. РГАДА, ф. 89. Сношения России с Турцией. Кн. 2. Л. 119.

8. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII веке. М., 1948.

9. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа… С. 151.

10. КРО.Т. 1.С. 11,13идр.

11. Карамзин Н. М. История Государства Российского. Спб., 1843.

12. РГАДА, ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Кн. 4. Л. 91.

13. Толстой Ю. В. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией». 1553 1593 гг. Спб., 1875. С. 15; КРО. Т. 1. С. 10.

14. КРО.Т. 1.С. 11.

15. Кушева Е. Н. Политика Русского государства… С. 234.

16. Толстой Ю. В. Указ. соч. С. 175.

17. Карамзин Н. М. Т. 9.

18. Смирновы. А. Россия и Турция в XVI-XVII вв.//Ученые записки МГУ. 1946. Ими. 94. С. 29.

19. Белокуров С. А. Указ. соч. С. IX;Лаудаев У. Чеченское племя// Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1872. Вып. 6. С. 6,35. (Далее: ССКГ. Вып. 6).

20. Белокуров С. А. Указ. соч. IXXXIV; РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 10. Л. 166.

21. Месхиа Ш. А., Цинцадзе Я. 3. Из истории русско-грузинских взаимоотношений X—XVIII вв. Тбилиси, 1958.

22. Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 515.

23. Стенографический отчет 8-й научной сессии КНИИ. 1954. С. 19.

24. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 13. Л. 68 и 67.

25. Потто В. А. Два века терского казачества. Владикавказ, 1912.

26. Попко И. Д. Терские казаки с стародавних времен. СПб., 1880.

27. Терские ведомости. 1892. № 124.

28. Заседателева Л. Б. Терские казаки (середина XVI – начала XX века). Издатель ство МГУ. М., 1974.

29. Бербеков X. М. 400 лет вместе с народами России // Коммунист. 1957. № 10. С. 65.

30. Тихонов Николай. Наш общий праздник// Литературная газ та. 1957.20 июля.

31. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 11, л. 32-33

32. Фадеева А. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М., 1960. С. 15.

33. КРО.Т. 1. С. 17,394.

34. Смирнов Н. А. Россия и Турция… С. 174; Бурдей Г. Д. Русско-турецкая война 1569 года. Саратов, 1962. С. 253.

35. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 13. Л. 259,260.

36. КРО. Т. 1.С. 22-23. Л

37. Липкин Семен. Кабардинская эпическая поэзия. Нальчик, 1956. С. 133.

38. Ногмов Ш. Б. Указ. соч. С. 145-146.

39. Смирнов Н. А. Россия и Турция… С. 121; КРО. Т. 1. С. 26-27. и КРО. Т. I. С. 26-27.

40. КРО.Т. 1.с. 26-27.

41. Опрышко О. Л. По тропам истории. Нальчик, 1979. С. 103.

42. Ногмов Ш. Б. Указ. соч. С. 234-235.

Задать вопросы и/или обсудить материал можно в чате телеграмм-канала Zolka.ru.